Планета школ

Родительское собрание или расскажите мне хорошее о своих детях…



Что обычно говорят на родительских собраниях? Как дети учатся, что хорошего, что плохого. Причем редкие хорошие слова теряются где-то в тумане того, какие все дураки, ничего не умеют и ничего не хотят.

Психолог одной из школ перед собранием решила, что будет говорить о детях только хорошее. Это было трудно. Пришлось вспомнить все занятия, и кто как себя проявлял именно с хорошей стороны. Не обо всех было легко говорить хорошее, пара человек вызвала затруднения.

Первое, о чем сказала психолог, выйдя перед родителями – что у них совершенно потрясающие, замечательные, талантливые дети. И увидела в глазах изумление. Этого они не ожидали. Потом попросили самих родителей рассказать, какие хорошие у них дети. Родители замерли. Через несколько секунд одна мама начала говорить: «Я знаю, что мой Даня очень хороший!» После этого она замолчала, и, подумав немного, сказала, что не знает, что еще сказать. После паузы, медленно подбирая слова, как будто нащупывая почву под ногами, начала перечислять, что он умеет. Через каждые три-четыре слова звучало но…, и шел рассказ о недостатках. Приходилось напоминать, что просьба была рассказать хорошее.

Оказалось, что это очень трудно родителям – говорить о своем ребенке только хорошее. До этого ребят тоже просили рассказать о себе все хорошее, что они могут вспомнить или придумать. И им было очень трудно, почти невозможно. Кто-то из девочек в итоге сказал, что это не прилично – говорить хорошее о себе. Что-то хорошее могут говорить о человеке только другие. Одна из мам тоже сказала, что говорить только хорошее – значит баловать ребенка, учить его хвастаться.

Но постепенно, родители начинали свои рассказы о детях. Только хорошее! Приходилось следить за каждым словом, отсеивать проблемы и сложности, сосредотачиваться на достижениях, проявлениях помощи, поддержки, сообразительности и т.д.

И родители добавляли все больше и больше.
Так, выяснилось, что один мальчик пишет рассказы в стиле Стругацких и каждый вечер читает маме новые отрывки, а другой мальчик прекрасно умеет готовить. Мальчик и девочка из класса встречаются вечерами чтобы делать уроки – она сидит на диване, а он на полу у ее ног и читает ей из учебника истории или из «Евгения Онегина». А еще один играет на скрипке, а другой рисует географические карты. Девочка с черным лаком на ногтях и «прикидом» малолетнего вампира очень любит играть с младшими братьями и сестрами и пишет стихи. И много, много всего…

Каждый из ребят личность и не похож на другого. И родители вдруг это увидели. И поняли, что важно это, а не 13 двоек в дневнике. И все вдруг засобирались домой. И их попросили на прощание, придя домой, рассказать своим детям - какие они хорошие. Уходили родители с просветленными лицами.

Источник.

Большинство родителей, учителей, школьных психологов считают, что с тинэйджерами очень трудно и почти невозможно найти общий язык. Действительно, ребята не спешат делиться сокровенным, помощь просят редко, и примут ее не от любого человека. Откуда такое недоверие к взрослым? Оттого, что взрослые сами не доверяют своим детям, не верят в то, что они нужны своим детям: “Да что вы! Он меня даже не слушает! Все равно сделает все по-своему”. Из-за этого часто пытаются пожестче надавить, тем самым, отталкивая своего ребенка все дальше от себя. Часто отчаявшиеся родители насильно приводят своих чад к психологу как к последней надежде, потому что они перепробовали уже «все методы».

Читать далее →

Сейчас как никогда актуальна проблема буллинга — или школьной «травли». Актуальна потому, что задирание стало приобретать более открытый, более наглый и более жестокий характер, чем раньше.



Бу́ллинг — задира́ние (тра́вля, от англ. bully - задирать, запугивать) — агрессивное преследование одного члена сообщества другими (особенно среди школьников и студентов).

Вот, что пишет нам одна девочка:

Читать далее →

Пост навеян записью одного нашего блоггера Настей о ее подруге, которая часто говорит о смерти.



Самоубийство, или суицид, существует, столько же, сколько сами люди. Россия, по данным Шведского Центра суицидальных исследований по занимает первое место абсолютному количеству самоубийств среди тинэйджеров в возрасте от 15 до 19 лет .

Читать далее →

Часто ученики жалуются на учителей: "Вот, Марья Иванна меня топит, унижает, бесит, плохо учит..." А что делать учителям, которые тоже жалуются, что не могут добиться дисциплины и заинтересовать некоторых учеников, срывающих постоянно уроки, и от которых все учителя плачут?

Читать далее →

Сейчас столько много споров вокруг этого сериала "Школа". И у меня, как у психолога, автоматически возникает вопрос. А что, если бы у учеников (не в сериале, а в реальной жизни) было с кем просто поговорить, поделиться наболевшим, спросить совета, хотя бы просто выговориться. При этом быть уверенным, что их не осудят, не разоблачат, тайна останется тайной, а проблема решится гораздо проще и спокойнее. Ведь есть такие вопросы, о которых не спросишь ни родителей, ни друзей - это стыдно или стесняешься, боишься, что тебя не поймут и начнут упрекать.
Когда я работала психологом в школе, у меня это получалось. Сейчас на "Планете школ" я делаю то же самое.

Как думаешь, может ли школьный психолог быть таким человеком?
Обращался ли ты когда-нибудь к школьному психологу и помог ли он?
Можешь ли ты довериться незнакомому человеку?

Когда ты сам выбираешь себе профессию, знаешь, кем хочешь работать и на кого пойти учиться - это отлично. Еще лучше, когда родители поддерживают тебя в твоих начинаниях, помогают найти хорошего репетитора, поступить в желаемый ВУЗ. Родители обычно хотят самого лучшего для своих детей - лучшие условия, лучшая работа, чем были у них. И с одной стороны это хорошо.

Но что же делать, когда твои желания и желания твоих родителей в отношении того, куда тебе пойти учиться - расходятся? Родители видят тебя в одной профессии, ты видишь себя в другой, и может возникнуть конфликт или просто напряженная обстановка. Иногда они заставляют тебя пойти учиться туда, куда они хотят, при этом забывают спросить, что же хочешь ты?

Читать далее →